Gesta Берлускони
Согласно любимой многими китайской классификации, животные делятся на принадлежащих императору и нарисованных лучшей верблюжьей кистью. А политики делятся на ответственных и тех, которые войдут в историю. Все по тем же законам, по которым главные герои школьных книжек – выдумщики-троечники, а не отличники, а у Дантова «Ада» читателей втрое больше, чем у Дантова «Рая».
Историкам надо описывать деяния – по латыни gesta. Целый жанр был такой – gesta (поступки) королей или gestа епископов. Это то же слово, что наш современный «жест». Чтобы войти в историю, надо совершать жесты. Афинский денди и политик Алкивиад отрубил хвост своей породистой собаке, которую все хвалили за красоту. «Зачем ты изуродовал собаку?», – возмущались афиняне. «Пусть лучше возмущаются этим, чем чем-нибудь другим», – отвечал Алкивиад.
Взвешенным и ответственным Ангеле Меркель или Гордону Брауну войти в историю трудно: они не совершают жестов, и им в общем-то нечего предъявить, кроме своей политики. О ней все говорят, ею при случае и возмущаются. Другое дело Саркози с Берлускони – они то и дело рубят хвосты собакам и совершают прочие жесты, которые все обсуждают, не всегда успевая дойти до разговора про их политику по существу. Да и зачем, когда за ними числятся дела поинтереснее понижения учетных ставок.
Итальянцы, как известно, размахивают руками и кричат «mamma mia». Совершающий жесты Берлускони стилистически подходит жестикулирующим итальянцам. В этом секрет того, что он – самый долго правящий глава Италии со времен Бенито Муссолини.
Средний срок жизни итальянского премьера – около двух лет, Берлускони избирался премьером четырежды и в общей сложности находится на этом посту восьмой год с перерывами. При этом Берлускони все время подчеркивает: он, боже упаси, не политик, он бизнесмен, который пришел подлечить государство. В то время как итальянские левые изо всех сил стараются выглядеть серьезными европейскими политиками, Берлускони ведет себя как знаменитый футболист, оперный тенор, известный дизайнер, телеведущий, который пришел на официальное мероприятие, чтобы нашкодить, сбить пафос, и заставить написать о себе таблоиды. Он со своей бизнес-империей как раз и занимается телевидением, футболом, дизайном, таблоидами, строительством, архитектурой и туризмом, уклонением от налогов и выводом денег в офшоры – в общем, всем, чем успешно занимается вся Италия. Он – Италия в миниатюре, а потому итальянцы его сначала ругают, а потом выбирают, как свою жизнь в своей ни на что не похожей стране.
Аллессандро Панцани, шеф-повар флорентийского ресторана со звездой от Мишлена, поклонник премьера (особенно после того, как он без предупреждения завалился к нему на ужин), рассказывал мне свой любимый анекдот о Берлускони: «Берлускони спрашивают: «Что такое любовь?». Он отвечает: «Это увезти женщину на вертолете во Флоренцию, ходить с ней по дорогим ресторанам и потом подарить ей дом на море». «А разве любовь – это не высокое духовное чувство?» «Это, – отвечает Берлускони, – придумали левые, чтобы трахаться на халяву».
Решение Конституционного суда о признании неконституционным закона об иммунитете от судебного преследования четырех первых лиц государства нужно понимать в контексте противостояния Берлускони и левых ответственных политиков, которым стыдно за то, что страной управляет комедиант. Берлускони сам одной рукой предложил этот закон в прошлом году, а другой рукой сам проголосовал за него при помощи собственного большинства в парламенте. Настоящий европейский политик, соблюдая приличия, ввел бы закон в действие со следующего премьерского срока (как нашу президентскую шестилетку: мол не для себя стараемся), а Берлускони немедленно применил новый закон к себе. Он же не политик.
За свою жизнь Берлускони был вовлечен в 2500 судебных процессов, к нему 587 раз являлась полиция, он потратил 174 млн евро на адвокатов для защиты в судах и неизвестное число миллионов на взятки за закрытие дел и оправдательные приговоры, был осужден по нескольким обвинениям и оправдан в ходе апелляции или за истечением срока давности. На этот раз девять судей КС проголосовали за отмену закона об иммунитете, шесть против. Это означает автоматическое возобновление двух уголовных дел, которые были заморожены, когда Берлускони в третий раз стал премьером в 2008 г. «Теперь он как ответственный политик должен подать в отставку и назначить новые выборы», – говорят левые. Как будто это может иметь отношение к Берлускони.
«Я лучший политический лидер в Европе и в мире», – сказал о себе Берлускони, даже Обама с Путиным не могут позволить себе такого и с досадой грызут ногти в сторонке. Это политику нельзя так сказать, а Берлускони – можно. Еще собачий хвост долой. Вы наверняка не знаете певца Мариано Апичелло. И правильно: стихи ужасные, голос ужасный, музыка – ужасная. А итальянцы знают. Потому что он поет под гитару песни о любви на стихи Сильвио Берлускони. И это гораздо больше подходит для страны, которая во время фестиваля в Сан-Ремо на неделю перестает работать.
Берлускони ездит на шикарных машинах, но итальянцев это не раздражает, а заводит. Политики-социалисты пытаются ездить на велосипедах, будто они в какой-нибудь тусклой Голландии или Дании. «Иногда мне кажется, наши левые забыли, в какой стране они живут», – возмущался в разговоре со мной миланский политический журналист Джакопо Баригацци, сам левый. Баригацци брал интервью у Берлускони. Рассказывает, что на затылке и висках премьера заметна полоса косметического угля, а под расстегнутым воротом рубашки отчетливо видна граница между ровной шоколадной поверхностью лица и белой дряблой шеей. Что там под рубашкой, Берлускони, в отличие от Путина, публике не демонстрирует, но он и постарше будет – 73, но каждый его день начинается с часовой работы стилиста. Он этого и не скрывает: проходив несколько лет на виду у всех с плешью, он назавтра появляется с блестящей черной шевелюрой. И ему все равно, что он только что говорил: «Мой мозг так велик, что выдавливает мне волосы». Он не спорит, когда рассказывают про его похождения с эскорт-девушками, трансплантацию волос или пластику век. Все это – способ показать итальянцам: он – не политик, он – другое, он – сама Италия, где каждый второй житель профессионально занимается такими пустяками, как красота, вкус и стиль.
Политик не смог бы управлять страной при помощи такой гремучей политической смеси. В 2007 г. Берлускони слил свою Саsa di Liberta с партией Джанфранко Фини в одну партию «Народ свободы». Партия Фини – умеренные, что называется, парламентские итальянские фашисты, претендующие на преемственность с делом Муссолини, до того как он связался с нехорошим Гитлером. Фини даже съездил в Израиль и извинился за Муссолини перед евреями. За Фини голосуют на бедном юге. Кроме того, в коалицию с Берлускони и Фини входит «Лига Севера» Умберто Босси с программой отделения или хотя бы автономизации развитого севера Италии от юга, и Сицилийское движение за автономию Рафаэлле Ломбардо, с программой, соответственно, отделения юга от севера. С точки зрения политики – это невероятный альянс, с эстетической точки зрения – он красив, и значит, в Италии возможен.
После слияния с Фини, партией сицилийской мафии (как ее называют настоящие политики) – ему нипочем дружба с Каддафи или Путиным. Берлускони, кстати, действительно сблизил Италию и Россию. 1999 г., Россия была для родителей итальянки Анны-Лизы голодной коммунистической страной. В середине 2000-х флорентийская аристократка, пожилая издательница Ранда Пассалаква говорила: тот факт, что Путин ездил к Берлускони на виллу в Сардинии, сделал то, что во флорентийском высшем обществе (это среди землевладельцев и банкиров с годом основания банков anno domini тысяча четыреста такой-то) русских теперь уважают. До дружбы с Берлускони о них думали, как о коммунистах, – а тут какие уж коммунисты?
С другой стороны, из телевизионных новостей все усвоили, что Берлускони – друг Путина. А также Буша, Обамы, Саркози и Меркель. Поднимает трубку и звонит им. Приглашает их на саммит в разрушенную землетрясение Аквилу. Итальянцам льстит, что их премьер обсуждает мировые проблемы с мировыми лидерами. До него итальянские премьеры были для этого слишком эфемерны.
Конечно, итальянцы знают это потому, что Берлускони управляет телевидением. Но ведь он сам его создал, а не захватил чужое или государственное, когда в 1980 г. открыл первый в Италии частный телеканал. Национальные частоты тогда были еще госмонополией, поэтому он скупил десятки региональных, снимал программы и с курьерами рассылал кассеты по местным студиям, создавая иллюзию общенационального вещания. Потом, когда стало можно, прикупил две национальные частоты, и создал телеимперию Mediaset. Правда, и государственным он, когда у власти, тоже управляет: по закону трое из пяти членов совета директоров общественного итальянского телевидения RAI назначаются парламентским большинством и двое оппозицией.
Впрочем, собственное, частное телевидение Берлускони критикует чаще и злее государственного. Но это только по понятиям настоящей политики. Длинный сюжет о том, как премьер-министр изменил жене с 18-тилетней моделью, а жена подала на развод и написала (вернее, надиктовала подруге-журналистке) книгу о «сексуальной одержимости мужа», считался бы критикой где-нибудь в США или Германии. Здесь быть героем либретто – это прекрасно.
Берлускони вообще self-madе man, в отличие он наших политиков, открытый, а не тайный олигарх. Многим нравится захожий бизнесмен, задержавшийся в политике.
Хозяин небольшой кожаной фабрики под Флоренцией Паоло Шбейр хвалил Берлускони за экономический либерализм. Паоло – ливанский иммигрант, а иммигранты – обычно сторонники социалистов. Но нет. «Раньше было строго ограниченное число магазинов в центре Флоренции, – рассказывал Шбейр – чтобы мне открыть лавку кожаных изделий, нужно было у кого-то за большие деньги перекупать лицензию. Большая часть торговли находилась в руках пожилых людей, стиль коммерции был вялый и консервативный». При Берлускони ограничения отменили: всякий теперь, как и Паоло, легко заводит во Флоренции торговлю. «Говорят, он принимает законы под свой бизнес – рассуждал Паоло. – Ну и что: то, что он делает для своего бизнеса, хорошо для бизнеса вообще. Если посчитать все процессы против Берлускони, так у нас в стране нет худшего преступника, но это все месть левого истеблишмента». Правда, Паоло не скрывал, что рабочие на его фабрике не в таком восторге от Берлускони.
Gesta Berlusconii. Берлускони спросили, надо ли платить налоги. «Есть естественное право, если государство просит у вас до трети того, что вы зарабатываете, это кажется разумным, на это можно согласиться, – ответил он. – Но если государство требует с вас больше – это явное злоупотребление, и вы ищите обходные пути, чтобы быть в согласии со своим внутренним моральным законом, по которому вы не чувствуете себя неправым». И в другой раз: «Мы должны бороться с уклонением от налогов. Но мы также должны защищать права тех, кто уклоняется от налогов и компаний, которые совершают ошибки». Берлускони спросили, что он думает об исламе: «Запад продолжит завоевывать народы, даже если это будет означать конфронтацию с другой цивилизацией, исламом, который застрял там, где он был 1 400 лет назад», – ответил он. Берлускони спросили, что он думает о Муссолини: «Муссолини никого не убил, он просто посылал несогласных в заграничный отпуск», – ответил он. И в другой раз: «Черчилль освободил нас от нацистов, Берлускони освобождает нас от коммунистов». Его спросили, что он думает о женщинах в политике: «Женщины правых взглядов – разумеется, самые красивые. А у левых нет никакого вкуса, даже у женщин». Его спросили, как он чувствует себя со своим маленьким ростом: «Меня называют гномом, – ответил Берлускони, но я точно выше Саркози и Путина». И в другой раз: «Только Наполеон сделал больше, чем я, но я точно выше». Берлускони обвинили во лжи. «Я как премьер-министр не могу лгать по определению», – ответил он.
Правда ведь, вам и так хорошо, и уже неинтересно читать, как и успешно ли Берлускони борется с кризисом ликвидности. Система Алкивиада работает.
Источник: slon.ru
