Критика чистого капитализма
Вот уже более трех недель глашатай умного капитализма, британская газета The Financial Times проводит смотр состояния рыночной экономики. Обозреватели, экономисты, политическое деятели и предприниматели со всего мира ведут споры на ее страницах. Озаглавлен этот длинный цикл статей был следующим образом: «Капитализм в кризисе».
То же самое, как если бы ватиканская газета l’Osservatore romano опубликовала критику католической церкви. Потому что общее мнение экспертов звучит довольно жестко, и его можно свести к такому нелицеприятному выводу: унаследованная из 1980-х годов формула ультралиберального и нерегулируемого капитализма больше не работает. Эти слова похожи на заявления Франсуа Олланда (François Hollande), однако появились они в одной из крупнейших газет международных деловых кругов.
Такие публикации — важный сигнал, который звучит три года спустя после кризиса 2008 года и за несколько дней до открытия экономического саммита в швейцарском Давосе. В экономике, как и любой другой сфере, существуют свои интеллектуальные тенденции. Они проявляются на страницах таких газет, как The Financial Times, The Wall Street Journal или The Economist, и подготавливают почву для глубинных изменений.
Преобразованиям эпохи Рейгана и Тэтчер, которые свернули шею умеренному послевоенному капитализму, в конце 1970-х годов предшествовала длительная демонизация государства со стороны мыслителей так называемой «консервативной революции». Вкупе с последовавшей глобализацией торговли она привела к зарождению нынешней формы капитализма. И возникновению кризиса 2008 года.
От рыночной экономики в ее современной версии нужно будет отказаться. «Она оказалась не только нестабильной, но еще и в значительной мере несправедливой», — говорится в открывшей цикл редакционной статье. Как рассказывает бывший глава американского казначейства Лоуренс Саммерс (Lawrence Summers), в США, то есть стране, которая призвана воплощать в себе высшие достижения капитализма, он теряет доверие населения: по данным недавнего опроса, лишь 50% граждан страны все еще отзываются о нем в позитивном ключе. Капитализм стал символом завышенных зарплат финансистов, анемичного экономического роста и высокой структурной безработицы.
Главным моментом в обвинительном заключении The Financial Times стал следующий вывод: капитализм оказался в кризисе, так как является главным источником неравенства. Он не стоит на защите моральных ценностей, а, наоборот, представляет собой лучшую из известных систем по производству богатства. И в своей версии до 1980-х годов хотя бы был известен тем, что распределял эти богатства относительно приемлемым образом. Экономисты сказали бы, что рынок благоприятствует разумному размещению ресурсов.
Но это осталось в прошлом. Последние 30 лет неравенство в Америке и Европе ощущается все сильнее. До такой степени, пишет The Financial Times, что начинает представлять угрозу для нашей демократии и построенного на консенсусе общества, которое опирается на преобладающий средний класс. В США в настоящий момент просматривается сильнейшее неравенство в доходах за почти что целый век. Находивший недавно проездом в Париже политолог Норман Орнштейн (Norman Ornstein) отметил, что нынешняя структура доходов в США характерна для стран третьего мира. С 1980 года состояние 1% наиболее богатых американцев увеличилось на 300%.
В то же время, как следует из статистики Министерства труда, средние доходы американской семьи выросли не более чем на 40%. Более того, уточняют специалисты, этот прирост был достигнут только потому что часть женщин вышли на рынок труда. Если убрать из расчетов этот второй источник доходов американской семьи, то вырисовывается еще более мрачная картина: за 30 лет средние доходы мужчин в США совершенно не увеличились. В Европе наблюдается аналогичная, пусть и не столь ярко выраженная тенденция.
Для чистоты анализа статистику Министерства труда необходимо дополнить данными об изменениях покупательной способности: в некоторых секторах она действительно возросла в результате усиления давления глобализации на цены. Тем не менее, неумолимые цифры приводят нас к по большей части аналогичному выводу: «В современной экономике существует две полосы, скоростная для сверхбогачей и заблокированная для всех остальных», — пишет один из обозревателей The Financial Times Джон Плендер (John Plender).
Главным объектом вызванного неравенством гнева стали «финансисты». Их незаслуженные, как часто говорят, богатства, не имеют ничего общего с доходами предприятий. Это барыши верхушки финансового сектора, который накачан спекуляционными амфетаминами и разросся сверх всякой меры. Одна из его главных задач — финансировать задолженность среднего класса, который в нынешнюю эпоху глобализации способен сохранить уровень жизни лишь с помощью займов. Злодей — это глава банка Goldman Sachs Ллойд Бланкштейн (Lloyd Blankstein), а герой — основатель Apple Стив Джобс (Steve Jobs).
Цикл статей The Financial Times приветствует предпринимателей. И критикует то, как советы директоров крупных предприятий устанавливают оклады руководства, в том числе в финансовом секторе. Мы живем в невероятное время: генеральный директор может зарабатывать в 400 раз больше сотрудников нижнего уровня. До 1980 года это соотношение было не больше 40. Моральный регресс или необходимость подстраиваться под практику конкуренции?
Рыночная экономика смогла одержать верх над другими системами, потому что умела меняться. Капитализм — это последовательность кризисов. «Его успех связан не с тем, что он всегда остается прежним, а с тем, что он постоянно меняется», — пишет The Financial Times. Газета также упоминает о трех приоритетных реформах, которые нужны, чтобы выйти за пределы унаследованной с 1980-х годов модели (редакционная статья от 27 декабря 2011 года).
Нужно регламентировать и ужать чрезмерно разросшийся и поэтому неконтролируемый финансовый сектор. Нужно реформировать систему руководства предприятиями, которая отдает предпочтение краткосрочной стратегии, а также скорейшей и как можно более высокой монетизации капитала (именно она возвела в абсолют акционерную стоимость компании). Нужно пересмотреть систему налоговых льгот, которая тут и там позволяла богатым платить все меньше и меньше налогов.
В этом триптихе прослеживаются параллели с речью Франсуа Олланда в ле Бурже. Но на страницах The Financial Times он, возможно, получает даже больше веса, чем в заявлениях кандидата в президенты Франции.
Людям нужен новый миф
В этом году собравшиеся в Давосе министры-капиталисты, политики и прочие миллиардеры решили продемонстрировать разгневанным массам трудящихся во всем мире, что им отнюдь не чужда тема социального и финансового неравенства. Напротив, она стучит в их сердце словно «пепел Клааса». И будет стучать еще, по крайней мере, три дня, до 29 января, когда участники форума усталые, но довольные своим участием в спектакле «Даешь капитализм с человеческим лицом» разъедутся по родным городам и весям.
Прокатившаяся по миру волна протестов против увеличивающейся пропасти в доходах богатеющего, несмотря ни на какие кризисы, меньшинства, и все туже затягивающего пояса, большинства, вынуждает мировую бизнес-элиту признавать (на словах, во всяком случае), что модель общества потребления, изначально сконструированная применительно к развитым странам Запада, но быстро нашедшая отклик в сердцах простых граждан всея Земли, затрещала по швам, столкнувшись с суровыми реалиями самого масштабного финансового кризиса современности.
А ведь еще Жан Бодрийяр в социально-философском труде «Общество потребления. Его мифы и структуры», написанном в 1970 году – как раз на первоначальном этапе становления этого самого мифа, прозорливо отметил, что рассматривает потребление как цепную психологическую реакцию, которая направляется современной магией, природа которой бессознательна.
В свете событий последних трех лет, заполненных достаточно беспомощными попытками монетарных властей и отдельно взятых экономических гуру, объяснить народу, как же так произошло, что уютный мир Средиземья в одночасье превратился в Мордор, хочется вспомнить слова К.Маркса, классический труд которого, судя по всему, вновь становится актуальным макроэкономическим трендом: «Капитализм – «не твердый кристалл», а организм, способный к превращению и находящийся в постоянном процессе превращения». Что и пытаются доказать ( в первую очередь, себе), собравшиеся в Давосе господа в количестве 2 600 политиков, бизнесменов, ученых, включая 40 президентов и премьер-министров.
Было бы наивным ожидать, что на форуме в Давосе прозвучат какие-либо конкретные предложения о реформировании современной социально-экономической модели. Ведь Всемирный экономический форум, как совершенно справедливо заметила в своей речи канцлер Германии Ангела Меркель – есть повод «переосмыслить» происходящее в еврозоне (в частности) в рамках глобальной экономики. А переосмыслив, глубокомысленно признать, что «…структурные реформы, которые приведут к созданию рабочих мест, имеют важное значение». А кто бы, собственно, сомневался…
За последнее время все очевидней становится, что люди устали от пустых разговоров и искренне не понимают, почему расточительство элит должно тяжким грузом ложиться на плечи граждан, которые до последнего времени знать не знали о том, что такое производные финансовые инструменты, и почему расширение спрэдов каких-то там CDS привело их, еще недавно благополучные, страны на грань банкротства.
Людям нужен новый миф. Каким он будет, не знает, кажется, пока никто. Главное в этом деле – не переусердствовать, потому что, как сказал еще один мастер афоризма – сэр Уинстон Черчилль: «Врожденный порок капитализма – неравное распределение благ; врожденное достоинство социализма – равное распределение нищеты».
