Политический режим Ирана. Суверенная демократия или шиитское средневековье

Администратор | 8.04.2013 22:29

На сегодняшний день у Ирана существует два образа. Одна часть общества воспринимает Иран как замечательную страну, у которой нет никаких проблем, кроме зловредного влияния Запада. Другая же считает, что это ужасное тоталитарное государство, не соблюдающее права человека. Причем это мнение, преимущественно либералов, подтверждается достаточно большим количеством фактов. Но никто и не спорит, что Иран является тоталитарным государством.

На первый взгляд кажется, что после шахского режима, активно сотрудничавшего с Западом, продвигавшего либеральные ценности, эта страна скатилась в Средневековье и живет в нем уже на протяжении 30 лет. Но обратим внимание: Иран весьма успешно существует, несмотря на санкции, внешнее давление, которое с каждым годом только усиливается. Почему же, собственно, эта страна до сих пор существует, почему не происходит серьезных внутренних волнений, которые закончились бы сменой власти?

Не стоит считать Иран страной средневековой

В настоящее время в Иране проживает почти 70 миллионов человек, лишь 51% которых составляют персы, 24% – азербайджанцы. Затем идут курды, луры, арабы и так далее. При этом на фарси говорит лишь 58% населения. Эта сводка уже свидетельствует о том, что страна полиэтнична, и межэтнические проблемы должны играть огромную роль.

По национальной структуре Иран чем-то схож с Советским Союзом, где население, родным языком которого был русский, составляло примерно такой же процент. И перед Ираном, как и перед Советским Союзом в свое время, стояла и стоит проблема формирования гражданской нации – то есть объединения народов на каких-то принципах. Но важно то, что в Иране 98% населения составляют мусульмане. Причем шиитами являются около 90% граждан.

Не стоит считать Иран страной средневековой. Если посмотреть на развитие идеологии этой страны, то мы увидим, что светский национализм и национально-освободительное движение появляются в Иране в XIX веке. Естественно, эти идеологии заимствуются из стран Запада, где они разрабатывались с конца XVIII века. К концу XIX века слово «родина», заимствованное из арабского языка, раннее обозначавшее место происхождения человека, приобретает иное значение – большой родины, самой страны. К концу XIX – началу XX века Иран стал ареной влияния великих держав, и проникновение иностранного капитала, безусловно, отражалось на внутреннем положении страны. Совершенно естественно, что борьба против засилия иностранного капитала становится основой борьбы против шахской власти.

В то же самое время, когда в Российской империи происходили волнения, вылившиеся в итоге в Первую русскую и Февральскую революции, сходные процессы начались и в Иране. Результат этих волнений, как ни странно, был значительнее, чем в России 1905–1937 годов. В Иране в результате Иранской революции 1906 года созывается парламент, и 30 декабря 1906 года утверждается Конституция Ирана, которая действовала до 1979 года. И даже сейчас в современной идеологии Конституция является не противопоставлением прежней Конституции 1906 года, а ее продолжением.

При этом та Конституция была достаточно прогрессивной, она была написана на основе европейских конституций – Франции и Бельгии. Изначально в ней не было статьи, утверждающей приоритет какой-либо религии. Но шиитское духовенство было в Иране традиционно сильно, оно участвовало в революции, лоббировало свои интересы, вносило поправки. И в 1907 году в Конституции был утвержден официальный статус шиизма, а остальные религии были поражены в правах, в зависимости от исповедуемого культа. Основные религии были представлены в парламенте через квоты.

Женщины получили право голосовать только в 1963 году, а вот всеобщее избирательное право в отношении мужчин было провозглашено именно в первой Конституции, однако было ограничено имущественным цензом, в принципе, достаточно большим. Ну и плюс голосовать имели право люди, достигшие 25-летнего возраста, которые не были военными и не имели криминального прошлого. Система выборов была сложной, так же, как и сейчас. Имелись также некие квоты на избираемых.

Если мы сравним, что было утверждено в Российской империи после 17 октября 1905 года, и то, что было утверждено в Иране в 1906 году, то с удивлением обнаружим, что в Иране система была демократичнее. Если вы помните, у нас были большие проблемы с представительством крестьян. И чем дальше от Манифеста 17 октября, тем больше эти проблемы и проявлялись. Бесстыжий избирательный закон, который подписал Николай II, обеспечивал 25 тысячам дворянских семей больше представительств в парламенте, чем, собственно, 25 миллионам семей крестьянских.

Шиитскому духовенству не удалось продвинуться дальше утверждения своих концепций. Уже тогда духовенство вынуждено было встроиться в светский национально-освободительный дискурс. При этом концепт национального присутствовал даже в названиях новых органов, которые утверждались после революции 1906 года: Национальный банк, Национальный парламент… И религиозные лидеры действовали в этом концепте. Они пытались, и, надо признать, у них это вышло, заслужить репутацию стойких патриотов, которые поддерживают парламент. Причем уже тогда консолидация общества в Иране происходила не только сверху, но и снизу.

Вы знаете, что у нас снизу организовывались советы, в Иране происходили похожие процессы. В ходе выборов в Тебризе в 1906 году возник первый комитет наблюдателей, который следил за объективным ходом голосования и подсчетом голосов. Интересно, что после выборов эти люди никуда не делись. Комитеты продолжили существование уже в качестве постоянных органов. И после первого роспуска парламента именно эти комитеты встали на его защиту уже с оружием в руках.

В то же время у страны были огромные внешнеполитические проблемы, и шах, пытаясь сохранить свою власть, пошел на соглашение с Англией и Россией. В 1907 году Иран был разделен на территории британского и российского влияний, а в 1908 году осуществил разгон парламента.

И тогда народное движение смещается в Иранский Азербайджан, где в 1908–1909 годах происходит Тебризское восстание.

Интересно, что роль религиозного фактора была тогда сравнительно небольшой. Несмотря на то что восстание происходило в Иранском Азербайджане, этнонациональный момент не играл тогда никакой роли. Это была борьба за демократию, борьба за права обездоленных.

Далее, когда в России уже случилась Октябрьская революция, в Иране происходило подавление шахом народных движений с помощью британских сил. И по договору 9 августа 1919 года фактически финансы Ирана, его таможенные сборы реорганизуются в пользу Великобритании. Страна уже по своему статусу становится колонией. Это вызывает новую волну возмущения. Начинается восстание, появляется Реза-хан Пехлеви, в 1925 году он провозглашается новым шахом, став основателем династии Пехлеви.

Впоследствии со стороны этой династии происходят попытки утвердить национальное единство страны как светской и буржуазной. И эти попытки, надо сказать, на протяжении всего времени сопровождались грубым наступлением на национальные, религиозные традиции и вызвали, прежде всего, противодействие шиитского духовенства.

В 1935 году шах устанавливает форму одежды населения и запрещает традиционную одежду. В частности, он требует от мужчин носить широкополые шляпы по европейскому образцу, требует от женщин снять хиджабы. Женщина допускается до университетского образования. С одной стороны, это действительно прогрессивные моменты. Но дело в том, что население к этому морально не было готово. Тот же указ относительно широкополых шляп вызвал массу возмущений, поскольку в них неудобно делать земной поклон. Официальным языком был фарси, на других языках было запрещено преподавать в школе, запрещено издавать учебники, радиостанции не могли вести вещание на этих языках. На фарси говорит всего лишь чуть больше половины населения. Интересы остальных были ущемлены.

В результате всего этого ссора шаха с шиитским духовенством была окончательной и бесповоротной. Зато династия такими действиями привлекла на свою сторону буржуазную интеллигенцию.

Идея строительства национального государства выглядела очень красиво с точки зрения встраиваемости в светский национализм Европы, но попытка не могла быть успешной на территории Ирана, страны с еще полуфеодальной структурой. И сами попытки жесткого насаждения этой идеологии не принесли ничего хорошего для династии Пехлеви.

В 50-х годах при последнем шахе начинается очень интересный процесс. С одной стороны, идет трансформация авторитарного режима в режим деспотический, с огромной ролью спецслужб, с жесткой цензурой и самоцензурой. С другой стороны, это все происходит при попытке построения квазидемократии. В 1957 году власти создают себе демократическую ширму в виде двухпартийной системы. Одна партия – националисты, во главе с премьер-министром Ирана, другая – партия народа, как у нас, скажем, «Справедливая Россия», где во главе – очень хороший друг шаха, крупный землевладелец, аристократ. Для того чтобы эта витрина демократии не превратилась в настоящую демократию, в Конституцию вносятся изменения, которые наделяют шаха правом отлагательного вето, правом роспуска парламента и назначения премьер-министра.

Что касается идеологии такого светского, этнического национализма, с опорой якобы на собственные силы и модернизацию страны, оказалось, что это тоже ширма. Борьба иранских предпринимателей, национальной буржуазии, правительства за национализацию нефтяной промышленности окончилась провалом и свержением премьер-министра. Вся нефтяная промышленность Ирана продолжала оставаться в собственности европейских, американских компаний. И если консорциум обязался отдавать 50% прибыли Ирану, то фактически эта доля не доходила и до 30%. Руководство консорциума не пускало Иран в совет директоров и принимало решения без участия даже иранской элиты.

После прихода ко власти в США Кеннеди в Иране начинается период так называемой Белой революции, светской модернизации Ирана. Но что скрывалось за этим благополучием? Успехи модернизации в цифрах были безусловными. Кстати, советские исследователи успехи эти признавали, и никто не мог предположить, что будет со страной через 10 лет. Вырос ВВП, доходы населения с 200 долларов в 1967 году выросли до 1000 долларов в 1977-м. В стране развивалась промышленность, были укреплены связи с западными компаниями. Идеологическую оболочку Белой революции, достаточно симпатичную по своей риторике, формировал сам шах. Он обещал социальную справедливость, существенное сокращение бюрократического аппарата и так далее. Ислам не отрицался, а воспринимался как часть традиционной культуры. Но иранская нация была исключительной по сравнению с другими мусульманскими народами. В официальную риторику вводилось понятие «национального духа», «национальной исключительности», «вечной ценности иранской культуры». Эта идеология воздействовала на элиту общества, при этом сама элита была все оторваннее от страны в целом.

Жизнь в городах улучшилась, было ощущение благополучия, однако в 1978 году, во время кризиса, все это благополучие быстро рухнуло. Объявлялось отсутствие отличий Ирана от Западной Европы, исключая монархические традиции. Но сама монархия противоречит демократии.

Фактически в эпоху династии Пехлеви в Иране сформировались две культуры. Культура незначительной части элиты, верхушки, ориентированной на официальную идеологию. И культура большинства населения, на которую данная идеология не оказывала глубокого воздействия. Люди не чувствовали от нее никаких существенных улучшений существования.

Хомейни и другие основные идеологи исламской революции очень умело использовали недовольство населения, основные экономические проблемы и идейный голод, который царил среди жителей Ирана. Им удалось построить свою пропаганду не только на антишахских и антизападных лозунгах, но и на идеях реальной демократии, на идеях власти народа под руководством мудрого, просвещенного человека, который тоже избирался народом через довольно сложную систему. То есть руководство провозглашенной после революции Исламской Республики Иран пошло иным путем, чем шах.

Требования автономии со стороны курдов, туркмен и других народов с самого начала очень жестоко преследовалось – вплоть до убийств и казней. Национализм светского варианта считался вредным явлением, потому что все мусульмане, несмотря на свое этническое происхождение, являются единой исламской общностью. Права меньшинств признавались только по конфессиональному признаку. То есть это христиане, иудеи и зороастрийцы, которые имели по одному месту в парламенте. Однако довольно быстро стало очевидно, что непризнание меньшинств приведет к падению режима. Поэтому заговорили о национальном единстве народов страны и фактически о той же самой шахской единой нации, но на другой основе, конфессиональной.

При этом исламская республика ломает шахскую традицию запрета на региональные языки. Сейчас издаются газеты, выходят радио и телепрограммы, фильмы на других национальных языках. Конечно, эта политика имеет многовекторный характер, существует множество проблем. Но, надо отдать должное, проблемы меньшинств не замалчиваются, обсуждаются в парламенте, в СМИ. Возможность обсуждения снизила уровень противоречий. И нельзя сказать, что попытки объединения государства на основе языка, например, ушли в прошлое. После Исламской революции фарси имеет официальный статус, закрепленный в Конституции, но официальный статус имеет и арабский язык как язык Корана и исламских наук, он является обязательным предметом в школе. В 80-е годы фарси начал рассматриваться как одна из основ исламской нации на территории Ирана. Были также попытки введения фарси как второго официального языка исламских организаций. То есть пропаганду фарси в качестве официального языка государство ведет. В целом: чем дальше от Исламской революции, тем больше в стране появляется светских элементов.

В 2000–2001 годах в Египте, Иордании и Иране проводилось исследование. Гражданам, среди прочих, задавали такой вопрос: «Кем вы себя прежде всего ощущаете?» Одним из вариантов ответа был «иранцем / иорданцем / египтянином». Соответственно, количество людей, идентифицирующих себя через один из этих вариантов, говорит об успехах строительства гражданской нации.

Исследование продемонстрировало поразительные результаты. Иранцами в 2001 году определили себя 24% респондентов. В Иордании иорданцами себя считали только 14%, в Египте египтянами – и того меньше – 10%. При этом исследование показало, что большинство жителей Исламской Республики Иран гордится тем, что они иранцы, у них очень развито чувство национальной идентичности. И, что характерно, чем ниже уровень образования, тем больше это чувство гордости проявляется. Совершенно очевидно, что исламская теократия продвинулась по пути формирования единой нации гораздо дальше, чем идеологии светского национализма, которые господствовали в то время в Египте и Иордании.

Не последнюю роль в этом сыграла политическая система, в которой попытка осуществления права нации на суверенитет была реализована достаточно успешно. Посмотрите, со времен Исламской революции 1979 года выборы государственных органов власти проходят регулярно, сбоев там мы не видим, президент не имеет права занимать свой пост более двух сроков.

Иран – государство теократическое. Но поскольку имам в настоящее время отсутствует, его функции как раз возложены на того самого рахбара, который должен обладать очень высокими моральными качествами.

Соответственно, президент не является главой исламской республики: главой страны является рахбар, в данном случае Али Хосейни Хаменеи. Он признанный религиозный правовед, компетенция которого не вызывает сомнений. Избирается рахбар на особом совете экспертов, который собирается каждые полгода, контролирует его деятельность в соответствии с Конституцией. Власть президента сильно ограничена полномочиями рахбара, который, например, назначает главу Корпуса стражей Исламской революции. То есть президент является главой исполнительной власти при существовании верховной власти рахбара.

На законодательном уровне на руководство Ирана возложены обязанности по развитию моральных ценностей, по борьбе с развратом, по укреплению духа исследования во всех областях науки, техники и культуры. Современные исламистские движения, которые имеют успех, не отрицают ценности научного знания. Технические, естественные науки должны поддерживать государство: на них основана его сила, на них основана его возможность противостояния западному влиянию, утверждению независимости исламских государств. Но с гуманитарными исследованиями дела обстоят гораздо хуже. Все гуманитарные знания уже заложены в Коране, и именно богословы должны являться последним критерием истинности гуманитарного знания. Казалось бы, это должно было стать основой стагнации общества и способствовать развитию серьезных внутренних конфликтов, которые и приведут ко взрыву. Такая опасность в Иране действительно существует, но она, если говорить объективно, гораздо меньше, чем кажется со стороны.

В реальности официальная идеология Ирана не традиционалистская. В шиизме нет препятствий для новых трактовок Корана. И поэтому идеология Ирана может трансформироваться вместе с обществом, может приобрести такую форму, которая будет отвечать вызовам общественного развития. По сравнению с шахским Ираном исламская республика достигла огромных достижений в просвещении женщин. Большинство студентов в высших учебных заведениях Ирана сейчас – это женщины. При этом они вынуждены соблюдать не очень приятные внешние формы отличия от мужчин, которые девушку образованную унижают гораздо больше, чем девушку, образование не получившую. Это является фактором большого общественного раздражения. Найдет ли руководство Ирана адекватный ответ на эти вызовы для того, чтобы удержать свою власть? С точки зрения идеологии, как ни странно, препятствий этому нет.

Чем более образованным становится общество, тем менее оно религиозно

Но вернемся к демократическим механизмам, которые существуют сегодня в Иране. У рахбара множество полномочий, но он не является властителем. Он не может сам выдвинуться на эту почетную должность, а избирается особым Советом экспертов на восьмилетний срок, и каждые полгода этот Совет проверяет его деятельность на соответствие моральным нормам и ценностям, прописанным в законодательстве. Совет экспертов может сместить рахбара, а вот он их – нет.

Вообще, сместить рахбара можно по трем причинам. Если он не в состоянии исполнять свои обязанности, если Совет приходит к выводу, что лидер нации утратил качества, необходимые для лидерства, и если оказывается, что рахбар скрыл какие-то неприятные моменты своей биографии. В таких случаях собирается комиссия, и эксперты принимают решение. Конечно, рахбар может воздействовать на Совет экспертов: член Совета может быть лишен статуса по решению другого органа, Cовета стражей Конституции. Он состоит из двенадцати богословов, шесть из которых назначаются рахбаром, а еще шесть избираются парламентом. При этом рахбар не может отозвать члена Совета, если он им не назначен.

Ни рахбар, ни Совет экспертов, ни Совет стражей Конституции не относятся к какой-либо из ветвей власти. Судебная, исполнительная, законодательная власть по Конституции тоже существует. Законодательная – это меджлис, который избирается на четыре года. Кандидатам в депутаты меджлиса предъявляется масса требований, дело каждого проходит через Совет стражей Конституции. Если ему что-то не понравится, человек не сможет стать депутатом. Не может стать членом меджлиса человек, работавший министром, заместителем министра, губернатором, послом, депутатом меджлиса прошлых созывов. Тем самым процесс коррумпирования законодательных органов затрудняется.

Существует также Высший совет национальной безопасности Ирана. Он собирается под руководством президента и обеспечивает стратегию обороноспособности, безопасности страны. Но постановления этого органа вступают в силу только после принятия решения рахбара.

Президент Ирана избирается на всеобщем голосовании и должен обладать определенными качествами: достойная биография, принадлежность к официальной религии, организационные способности. При этом возможности президента весьма ограничены. Если президент не хочет подписывать какой-то закон, то через пять дней председатель меджлиса все равно его публикует. То есть подпись президента – это чисто формальный процесс.

Неприкосновенностью второе лицо государства в Иране не обладает. Если президент подозревается в каких-то правонарушениях, то эти дела рассматриваются в обычном порядке, но с непременным уведомлением меджлиса. Если президент наносит вред частной, народной собственности страны, по неосторожности или умышленно, то должен возместить убытки. Меджлис может принять решение о несоответствии президента занимаемой должности, Верховный суд может вынести заключение о нарушении главой исполнительной власти своих полномочий, и после этого рахбар подписывает указ о смещении президента со своего поста.

В стране существуют политические движения, не похожие на политические партии на Западе. В Иране сегодня более двухсот политических организаций, но там нет фиксированного членства, четкой организации, как у нас. И демократические принципы худо-бедно работают, проводятся митинги, чиновники лишаются своих постов. Протесты организуются в основном в крупных городах, это протест образованной молодежи мегаполисов. В деревнях же продолжают поддерживать существующий строй. Но степень радикальности оппозиции не стоит преувеличивать: никто не говорит о полном отказе от основных конституционных принципов.

Естественно, чем более образованным становится общество, тем менее оно религиозно, тем менее оно подвержено влиянию власти. Несмотря на официальное существование теократии, даже на бытовом уровне, Иран становится все более светским государством. И рано или поздно случится политическая трансформация. Но, с моей точки зрения, очень маловероятно, что эта светская власть придет в ходе кровавой, жестокой революции. Скорее всего, это произойдет в результате естественного демократического развития и постепенной, последовательной смены власти.

Категории: Мир| Contra Historia

Метки: , , , ,