Сегодня Португалия — очень маленькое государство, всего 91152 км². Но в своё время эта небольшая, еле заметная на фоне большого испанского соседа страна имела свою империю, включавшую в себя, к примеру, пятое по размеру государство на земле, Бразилию.

Как Португалия овладела своей империей — отдельная занимательная история, полная колоритных персонажей вроде отдавшего свою жизнь на подготовку эпохи открытий Энрике Мореплавателя (ни разу в своей жизни небывавшего в, собственно, морских экспедициях) и географических курьёзов высочайшего уровня (заключив Тордесильясский договор, Португалия получила огромные территории, о существовании которых даже не подозревала).

Бразильские приключения занимали большую часть португальской истории, в том числе благодарю одному из самых причудливых происшествий Нового времени — бегству португальского двора от наполеоновской армии в 1807 году, после которого метрополия осталась одна («возитесь сами со своим Бонапартом»), а столица переместилась в колонию. После победы над Наполеоном португальцы долго метались туда-сюда, устроив либеральную революцию 1820 года. Португальскую монархию привязали к конституции, Бразилии вернули колониальный статус. Страну трясли Мигелистские войны, в которых иностранные государства пытались получить свою выгоду от хаоса (в основном — Великобритания, имевшая немало власти над португальскими событиями). Поучаствовал даже небезызвестный маркиз-революционер Лафайет.

Бразилия сама воспользовалась беспорядками, объявив независимость, и после довольно долгого периода стабильности (1831-1889) при императоре-самозванце Педру II пустилась во все тяжкие. Навскидку вспоминаются морское восстание сразу после смерти Педру, начавшаяся чуть позже федералистская революция, восстание Канудус 1896 года, Восстание против вакцинации (не шучу) в 1904-м, «Восстание плетей», крестьянское восстание в Контестаду в 1912-1916-х и серия анархистских выступлений в 1917-1919 годах.

Посмотрим на события в самой бывшей бразильской метрополии.

Португалия осталась младшим партнёром в старейшем политическом союзе мира (англо-португальский союз официально начался в 1373 году и, в общем, до сих пор в силе). Страна долго избегала незавидной участи большинства английских союзников, и кроме одного случая в 1890 году, когда Великобритания намекнула, что ей приглянулись некоторые африканские территории Португалии, проблем не было. Считается, что унижение 1890 года сыграло важную роль в успехе революции, случившейся 20 лет спустя, показав, что ослабленная португальская монархия не справляется с соблюдением национальных интересов.

Дальше начался старый добрый политический терроризм: 1 февраля 1908 года в Лиссабоне убивают короля Карла I Мученика (идеология убийц — смесь из французского республиканизма и английского либерализма; в общем, абстрактное «за всё хорошее, против всего плохого»). Король пользовался популярностью в Европе, лондонские газеты, вдохновившие убийц, писали про «Лиссабонский позор». Ко всему прочему (к ране добавили оскорбление), заговорщики как раз обвиняли Карлоса в потворстве британским интересам.

Королём становится 19-летний Мануэл II (получивший прозвища «Патриот» и «Несчастный»). Пятого октября 1910-го его правление заканчивается республиканской революцией, монарха вынуждают покинуть страну. После этого Португалия шестнадцать лет наслаждалась прелестями демократии в полном объёме, увидев девять президентов и сорок четыре министра. Страна оказалась в печальной ситуации: политический климат определяли анархия и беспомощность властей, зашкаливающий уровень коррупции, постоянные беспорядки и грабежи, волна политического и бытового насилия. Казалось, что Португалия окончательно погибла.

Но тут на сцене появляются генерал Кармона и его сподвижники — они прекращают позор и устанавливают режим «военной диктатуры». Срывается съезд португальской компартии, премьер-министр уходит в отставку, а за ним и президент. Спустя два года, разобравшись со всякого рода тайными обществами, революционерами и прочими hostis humani generis, хунта устанавливает режим уже «национальной диктатуры». Но и эта диктатура подходит к концу, освобождая дорогу новому деятелю, скромному экономисту Антониу ди Салазару. Начинается новая эпоха португальской истории: Estado Novo, «Новое Государство».

Салазар — крайне интересная фигура. Он оказался настолько компетентным управленцем, что даже многие либерально-прогрессивные историки, даже его оппоненты, даже коммунисты(!) признавали его заслуги перед Португалией — хотя он и стоял на «неправильной стороне истории». Доктор Салазар управлял страной 36 лет. За это время Великобритания сменила девять премьер-министров, а Италия и вовсе вдвое больше (хотя 11 лет приходятся на диктатуру Муссолини). Такая стабильность в хорошем смысле этого слова позволила педантичному экономисту рассчитывать развитие страны на десятилетия вперёд, что привело к процветанию. Салазару была чужда коррупция. Ему предъявляли многое, но никто никогда не обвинял его в распиливании бюджетов. Этим он поставил себя в традицию аскетичных «слуг народа», ведя скромный, почти спартанский образ жизни.

Наоборот, Салазар, бывало, тратил свои личные средства на нужды государства и умер с очень маленьким состоянием. Под его руководством Португалия спокойно пересидела и Великую Депрессию, и Вторую мировую войну (всё время со сбалансированным бюджетом), в конечном итоге погасив ВЕСЬ государственный долг. Рост экономики в неспокойных тридцатых составлял около 3% в год, что потрясло даже тех, чьей профессиональной обязанностью являлась ненависть к правым диктаторам. Журналы «Тайм» и «Лайф» отмечали экономическое процветание Португалии, вложения в инфраструктуру и образование, прирост населения и повышение грамотности.

Приняв нищую страну, разорванную анархией и беспорядками, с огромным классом неграмотного населения, Салазар превратил Португалию в современное государство с продвинутым технократическим управлением. За время правления Салазара ВВП на душу населения в Португалии вырос вдвое. Политически «Новое Государство» сосредоточилось на борьбе с коммунистами, социалистами, анархистами, либералами и сторонниками деколонизации. Национал-консервативный режим Салазара сохранил роль католичества в нацбилдинге и рассматривал Португалию как имперскую нацию, обязанную сохранить свои владения на нескольких континентах. Африканские и азиатские колонии воспринимались как форпосты цивилизации, призванные распространить разум и хорошее управление.

Девизом государства провозгласили антитезис слогану плохих парней («Свобода, Равенство, Братство»): «Бог, Отечество, Семья». В конце концов крепость Салазара пала, но осада длилась почти сорок лет.
Отдельно стоит отметить внешнеполитические успехи Салазара в один из самых опасных периодов европейской истории. Португалия неофициально поддержала националистов во время гражданской войны в Испании, а затем заключила знаменитый Иберийский пакт, обязывающий обе страны защищать Иберийский полуостров от нападения и обеспечить иберийский нейтралитет в случае большой европейской войны. Пакт сыграл немалую роль в сдерживании испанских амбиций по участию в мировой бойне. Сотни тысяч беженцев спаслись от ужасов войны, покидая континент через Португалию — среди них были и десятки тысяч евреев, так как Португалия и Испания были чуть ли не единственными европейскими странами, готовыми принимать бегущих от холокоста.

Португалия оставалась нейтральной и не вмешивалась в игру. Учитывая судьбу стран-участников Второй мировой, успешный нейтралитет можно считать главным достижением Салазара.

Остался вопрос о политической свободе и репрессиях. Удивительную для консервативной и милитаристской диктатуры свободу слова отмечала даже западная пресса, а за конкретными цифрами стоит обратиться к Ирэн Пимэнтэл — самому авторитетному историку в области тайной полиции Салазара. В своей книге «История оппозиции при диктатуре» она приводит цифру в 12 тысяч человек, арестованных за 30 лет «Нового Государства» (для сравнения, испанские республиканцы за три года гражданской войны убили 50 тысяч человек). 95% арестованных содержались в тюрьме меньше двух лет, практически все осуждённые на более длительные сроки — воинствующие коммунисты и рецидивисты. С жертвами государственного террора всё ещё печальнее. Тайная полиция и вся система политического сыска за тридцать лет беспощадного белого террора и бесконечных издевательств над беззащитными трудящимися убила… 11 человек.

Падение Империи — это всегда захватывающий сюжет; в нём неизменно участвуют одни и те же игроки: взбунтовавшиеся варвары, разложившийся класс (иногда это интеллектуалы, иногда аристократия, иногда чиновничество), предатели-коллаборационисты, тайная (или не очень) заграничная сила, а также апатичные, обманутые или слишком сытые для действий массы.

Во второй половине ХХ века этот процесс обычно можно поделить на три этапа: экономическая блокада, ассиметричная война, пропагандистское заражение. Со времён Древнего Рима методы, безусловно, изменились; вместо дубины стали использовать стилет, но и только. Все крупные империи «кому-то черный глаз слепили» (в XX веке — обычно «мировой общественности» a.k.a. США, редко Великобритании или СССР). Португалия имела множество мелких заморских территорий, но стратегических направлений, по котором были нанесены удары — три. Это Ангола (война началась в 1961-м), Гвинея-Бисау (1963) и Мозамбик (1964). Объяснить угнетённым цветным трудящимся, что настало время умирать за свободу, удалось не сразу и не всем.

Стоит остановиться на потере Анголы, как одной из самых ярких страниц падения португальской империи.

Первые португальские фактории появились на берегах Анголы ещё в 1483 году, однако систематически заселять территорию и по-настоящему контролировать территорию потругальцы начали только в XIX веке. В пятидесятых годах XX столетия в Анголе начался экономический бум; тогда же появилось движение за независимость Анголы. «Прогрессивное человечество» объявило Португалии войну в 1960-м. Серьёзная работа началась в 1961 году, когда мировые цены на хлопок и кофе обвалились, а зарплаты в Анголе упали. Привыкшие к процветанию и экономическому росту предыдущих десятилетий коренные жители Анголы отреагировали рационально: начали систематически убивать белых шайтанов.

Дадим короткую характеристику основным игрокам войны за независимость Анголы. США и СССР выступали здесь на одной стороне (против португальцев), а список стран, поддержавших трудящихся Анголы в их стремлении к свободе, невероятно длинен (кроме США и СССР в нём есть, например, Китай и Югославия).

Коммунистическая партия Анголы объединилась сначала с Партией единой борьбы африканцев в Анголе, затем с Движением за национальную независимость Анголы; к объединению также присоединился Демократический фронт за освобождение Анголы. Новая организация, стремившаяся объединить всех борцов за независимость Анголы, независимо от цвета кожи и политических взглядов (шучу, все они были неграми-коммунистами), называлась «Народное движение за освобождение Анголы» (в дальнейшем — МПЛА, по английскому названию).

Ключевых фигур в движении было несколько. Например, Агостиньо Нето, поэт, в конце концов сумевший выйти победителем из змеиной ямы постреволюционной борьбы. Собственно, поэтому его день рождения и отмечают в Анголе как государственный праздник. Нето считался просоветским марксистом-ленинистом и щедро получал советские деньги через Кубу. В 1977 году он заработал Ленинскую премию мира, и примерно в это же время перебил где-то 15 тысяч своих соотечественников. Нето дружил с Че Геварой. Покойный профессор Ачебе, преподававший африканистику в Брауновском университете и прозванный «отцом современной африканской литературы», написал стихотворение в его честь.

Одним из первых товарищей Нето стал Вириату да Круз, поэт-маоист и генеральный секретарь МПЛА. Пожар революции он пережил, но вскоре из-за внутрипартийных конфликтов убежал в Китай. Китайцы хотели использовать Вириату для распространения прокитайского (а не просоветского) коммунизма в Африке, но да Круз не смог договориться с маоистами и его уморили голодом.

Наш третий герой — Мариу Пинту де Андраде, поэт (да, и этот тоже, не шутка), основатель Коммунистической партии Анголы. Де Андраде изучал философию в Лиссабоне и социологию в Сорбонне. В Париже он проникся народно-освободительным духом и начал писать антиколониальные стихи. Де Андраде стоял у истоков МПЛА и сделался первым президентом движения. После революции он поругался с Нето и умер в изгнании… в Лондоне.

Помимо широкого коммунистического движения существовал ещё Национальный фронт освобождения Анголы, ФНЛА. Собственно, столкновения в Анголе начались именно с действий Фронта. Под руководством Холдена Роберто (получавшего зарплату в Совете национальной безопасности США где-то с середины пятидесятых), бойцы ФНЛА перебили несколько тысяч белых колонистов и чёрных аборигенов, якобы недостаточно убеждённых в антиколониальной правде. На деле Роберто и его бойцы принадлежали к одному чёрному племени, а жертвы — к другому. Никакой особой идеологии кроме «воруй, убивай, насилуй» у ФНЛА не имелось. Считается, что на вооружённую борьбу Роберто вдохновили проповеди баптистских миссионеров. Бригадный генерал армии ЮАР ван дер Ваальс, кстати, считал протестантов третьей после коммунистов и трайбалистов силой, ответственной за распространение антиколониальных идей.

Войска Роберто большую часть войны действовали на территории Конго и Заира (что привело потом к гражданской войне) и в основном воевали не с португальцами, а со своими чёрными соперниками.

Португальская армия не могла действовать эффективно, потому что ООН строго следила за соблюдением Португалией границ независимых государств Конго и Заир. Повстанцев это не касалось, и они свободно передвигались, иногда устраивая засады и налёты. Роберто продолжал получать деньги от США и даже Израиля, его бойцы убивали мирных жителей (как белых, так и чёрных), подливая масла в огонь.

Португалия отреагировала созданием Companhias de Caçadores Especiais, «Охотничьих команд специального назначения», которые плевали на санкции ООН и расправлялись с мятежниками быстро и жёстко. Португальцы стремились набирать как можно больше чёрных частей специального назначения, используя их как карательные антипартизанские отряды. Доля африканцев в колониальных войсках в этот период резко выросла с 1/5 до 1/2, и сами португальцы потеряли за 14 лет войны всего три тысячи человек убитыми. Полки чёрных лоялистов наводили ужас как на просоветскую МПЛА, так и на проамериканский ФНЛА.

Единственными союзниками португальцев в этой войне были буры, которых они нежно называли «двоюродными братьями». ФНЛА прогнали с территории Анголы, разбитая МПЛА развалилась сама — от неё откололась группа под названием «Активное восстание», а остатки армии отступили вместе со своим вождём Нето в Конго. К середине семидесятых восстание окончательно подавили, пятьдесят тысяч коммунистов и трайбалистов перебили, а в Анголу вернулась мирная жизнь. Казалось бы, всё хорошо. Увы, вышло немного иначе.

Также были потеряны все колониальные приобретения в Африке. Сегодня Португалия тихая европейская страна, спящая на берегах Тихого океана. Она была одним из инициаторов и вдохновителей для покорения мира западной цивилизацией. Сейчас это европейская провинция с выдающейся историей. Она не пытается вернуть свое величие, ведь нельзя так просто перевернуть страницы книги жизни с названием история цивилизации.

Категории: Мир| Contra Historia

Метки: Антониу ди Салазар, империя, Португалия, португальская империя