Ликует пионерия
Решение Михаила Саакашвили назначить министром обороны 28-летнего Бачо Ахалая, который до перевода в оборонное ведомство был руководителем «Департамента исполнения наказаний» и считается одним из ближайших соратников президента, естественно, вызвало бурю возмущения у оппозиции: «тюремщик», «удушение демократии». Но эти заклинания скрывают более фундаментальный раскол грузинского общества – раскол между отцами и детьми.
Возможно, Ахалая является самым молодым министром обороны в мире. Но в Грузии он – вовсе не исключение, а правило: средний возраст грузинских министров – 32 года, а депутатов – 27.
Зарождение и развитие этого феномена легко отследить в новейшей истории Грузии. В 1992 г., вернувшись в Тбилиси из Москвы, Эдуард Шеварднадзе, опасаясь обвинений в «реабилитации и реанимации бывшей партноменклатуры», стал назначать на государственные посты молодых людей, которые просто по возрасту не могли успеть побывать на партийных или даже комсомольских должностях. Так в его команде появились Зураб Жвания, Нино Бурджанадзе и Михаил Саакашвили. Они возглавили партию Шеварднадзе «Союз Граждан Грузии» и стали продвигать на ключевые посты не только в партии, но и в региональных и центральных структурах власти, собственных выдвиженцев. Причем протеже «молодых реформаторов» были порой еще моложе, чем их покровители. Постепенно в 90-е годы сформировался обширный круг «молодых реформаторов», противостоящий «старой номенклатурной гвардии» и стремящийся к власти.
Шеварднадзе упустил момент, когда процесс еще можно было контролировать. В начале «нулевых годов» молодые реформаторы превратились в альтернативную элиту, и, поскольку «седой лис» вовсе не хотел делится с ними реальной властью или назначать преемника из их круга, просто свергли своего патрона, приведя к власти 36-летнего Михаила Саакашвили.
Главной особенностью реформ после «революции роз» стала смена элит во всех общественных и государственных институтах: от МВД до СМИ, науки, искусства и спорта. Человек старше 40 лет считается в современной Грузии безнадежно устаревшим – «тенью из прошлого», от которого надо избавиться как можно скорее, иначе он утащит новую Грузию в патриархальное болото к давно отжившим ценностям.
Когда возраст – сам по себе системообразующий фактор, не вызывает удивления, что, например, участник конкурса в составе молодежной команды «Что, Где, Когда» Ника Гварамия в 28 лет назначается Генеральным прокурором страны. На этом фоне представления о грузинском обществе (в том числе в России) как о горцах, сохраняющих верность традициям и питающих особое уважение к старшим, вызывает смех. Президент Саакашвили назвал старую грузинскую элиту (дословный перевод) «экскрементами, достойными спуска в сортир». Какое уж тут уважение к старшим или традиционная для Кавказа иерархичность общества? «Вывести новый тип грузина» – вот императив команды молодых реформаторов. Но старшее поколение в этом смысле безнадежно и «рихтовке» не поддается, а «свежий человеческий материал» более податлив.
Назначая на пост министра обороны Бачо Ахалая, президент произнес примечательную фразу: «Бачо смог справиться с труднейшей задачей – уничтожить в стране институт так называемых «воров в законе». Даже я не смог этого добиться, будучи министром юстиции».
Тем самым лидер революции намекал, что он сам не смог добиться успеха в деле искоренения «понятий» только потому, что был «всего лишь» министром юстиции, но не президентом, а при президенте Шеварднадзе борьба с ворами была бессмысленна. Стало быть, если Ахалая и добился победы над «воровским подпольем», то только потому, что руководил департаментом исполнения наказаний при президенте Саакашвили. Но неужели предшественники Ахалая на посту руководителя того самого департамента не догадывались о применении тех простых методов, которыми молодой «тюремщик» сумел сломить хребет элите преступного мира?
Казалось бы, чего им стоило вывести всех авторитетов из общих камер, запереть их в отдельных камерах, отнять мобильные телефоны, запретить смотреть телевизор – пусть воют и царапают ногтями двери! Но предшественники Бачо Ахалая понимали, чем им это грозит, – они прекрасно знали, с кем имеют дело, и им хватало житейской мудрости, попросту осторожности, не идти на смертельный риск, ставящий под угрозу не только их собственную жизнь, но и жизнь членов семьи. Именно в результате этой «осторожности» и знания «предмета» представители старой, шеварднадзевской элиты не смели проводить смертельно опасные реформы.
А Бачо Ахалая – молодой человек без особого жизненного опыта. В силу своего возраста он не осознает до конца степень риска, которому подвергает себя «простыми решениями».
Для половины грузин Саакашвили прав, для другой – нет, и обе эти половины переплетены социальными и семейными связями, помноженными на когда-то беспрекословно принятое, а теперь нарушенное, почтение к старшим. «Все очень просто» – императив молодой команды реформаторов во главе с самым молодым в мире президентом. «Очень просто» сократить штат госслужащих, сэкономить средства для бюджета и оставить без куска хлеба сотни тысяч человек. «Очень просто» ввести единый государственный экзамен и озлобить тысячи убеленных сединами заслуженных профессоров, считавших поступление в вузы (разумеется, по их протекции) исключительной и естественной социальной прерогативой своей касты. «Очень просто» выгнать с работы десятки тысяч коррумпированных полицейских, в том числе гаишников, и нанять вместо них неопытных, но некоррумпированных молодых людей, а изгнанных влить в ряды уличной оппозиции. Проще простого взять и отрубить подачу электричества сотням населенных пунктов – пусть сидят в темноте, пока не заплатят за потребленную электроэнергию. Чего же проще – приватизировать за хорошую цену предприятие, кормящее тысячи семей и бывший «партхозактив» города или района; или, например, отказаться от участия в миротворческих форматах, поддерживающих баланс интересов в конфликтных регионах и, под конец, принять по-юношески «смелое решение» – начать штурм Цхинвали.
Но дело в том, что «смелые и решительные действия», принимаемые с юношеским максимализмом, обладают некоторыми «побочными эффектами». Например, благодаря «смелым решениям» в социальной и экономической сфере, бюджет Грузии за четыре года вырос в восемь раз (с $500 млн до $4 млрд), однако именно из-за недовольства сотен тысяч жертв «радикальных и смелых» реформ в Грузии и произошли события 7 ноября 2007 г., в результате которых властям пришлось ввести в стране чрезвычайное положение.
А смелые и радикальные шаги в отношении гордиевого узла сложнейших конфликтов, в конце концов, привели к катастрофической войне с соседней сверхдержавой. И никто ведь не знает, каковы будут «побочные результаты» по другим, не менее «успешным» направлениям, которые еще не дали о себе знать. Тем не менее, глаза Михаила Саакашвили и членов его команды по-прежнему горят пассионарным блеском – ведь они молоды, и жизнь только начинается.
