Коррупционная составляющая российского бизнеса отчасти подчинила себе некоторые стандартные корпоративные практики, например GR и лоббистскую деятельность. Устанавливать и поддерживать связи с государством, а именно таковы цели и задачи GR, отечественные компании доверяют, как правило, выходцам из тех же госструктур. Сколько стоит человек со связями и как от его успехов зависит капитализация бизнеса?

Итак, чем лучше бизнес договаривается с нашей властью, тем он успешнее. Формы и способы достижения такого согласия могут быть очень разными, в том числе вполне благородными и законными. А могут и не быть. По данным международной консалтинговой компании «Грант Торнтон», давление чиновников на предпринимателей в РФ в 2010 г. усилилось. Об этом свидетельствуют результаты опроса самих предпринимателей, проведенного «Грант Торнтон» в IV квартале 2010-го — I квартале 2011-го: в среднем 44,5% респондентов почувствовали усиление влияния госорганов на бизнес против 34,8% годом ранее. При этом понятно, что чем сильнее административное давление на бизнес, тем больше уровень коррупции. «Мировая практика показывает: бюрократию и бизнес нельзя оставлять наедине, — говорил в январе 2010-го член совета директоров ОК «Русал» Александр Лившиц. — Их с неудержимой силой тянет друг к другу. Страсть роковая. Порождает оплаченные решения».

Александр Лившиц, безусловно, хорошо знает, о чем говорит. Бывший министр финансов, спецпредставитель президента РФ в G8, он в 2000 г. был приглашен на должность председателя правления банка «Российский кредит», а с июля 2001-го работает в «Русале» Олега Дерипаски.

Официально — заместителем генерального директора по международным и специальным проектам. Неофициально, когда необходимо, как опытный переговорщик, берет на себя общение с чиновниками и инвесторами. «В «Русале» он занимается сглаживанием внутренних противоречий. У Олега Дерипаски существуют обязательства, которые тот не до конца исполнил перед государством, — рассказывает один из бывших чиновников. — Лившиц является тем человеком, которому доверяют крупные кредиторы «Русала».

Учитывая, что Олегу Дерипаске удалось в кризис рефинансировать долги и даже изменить законодательство, чтобы избежать банкротства, можно констатировать, что GR-поддержка у бизнесмена на высоком уровне. И по всей видимости, возможностей выхода на финансовые рынки у Александра Лившица было больше, нежели у Олега Дерипаски, который вряд ли мог обратиться в банки напрямую. «Практически в каждой крупной компании работают бывшие чиновники, — констатирует ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России Дмитрий Абзалов. — Формально, как, например, Александр Лившиц в «Русале» или Олег Вьюгин в МДМ-банке, они занимаются общими стратегическими направлениями развития бизнеса, но в реальности исполняют представительские функции, близкие к GR». Как правило, персонам такого уровня отводят место в совете директоров компании или даже во главе этого совета. И делегируют им полномочия для переговоров с чиновниками.

Конечно, кроме Александра Лившица, у Олега Дерипаски существуют и другие джиарщики. Но все они — штатные единицы для выполнения конкретных и достаточно узких задач. Например, в «Базовом элементе» в состав управления по корпоративным отношениям входит 4 человека, подчиненные заместителю генерального директора компании по взаимодействию с государственными и общественными организациями Олегу Мозгунову, в GR-департаменте «Русала» в штате состоит около 80 человек.

А годовой бюджет подразделения, по неофициальным данным, превышает $5 млн.

За работу по связям с органами госвласти в ЛУКОЙЛе отвечает начальник департамента общественных связей Александр Василенко. В его подчинении отдел по связям с государственными и региональными органами управления, возглавляемый Максимом Тарарашкиным и состоящий из 20 человек. Его годовой бюджет эксперты оценивают примерно в $2 млн.

Однако это всего лишь исполнители.

Лучшими джиарщиками в России по-прежнему остаются первые лица коммерческих структур. Настоящую работу в ЛУКОЙЛе с чиновниками ведут сам президент компании Вагит Алекперов и его первые заместители.

Например, у Леонида Федуна хорошие связи в правительстве и аппарате президента, а первый зампредседателя комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Валерий Прозоровский до избрания в 2003 г. депутатом работал в ЛУКОЙЛе начальником отдела по работе с госорганами и средствами массовой информации.

Еще одна известная личность в кругах пиарщиков и политтехнологов — вице-президент ООО «Управляющая компания ММК» по внешним коммуникациям Владимир Руга, занимавший ранее пост вице-президента ТНК-BP и «Сибнефти». Ему приписывается раскрутка «брендов» Бориса Березовского, Романа Абрамовича, Александра Лебедя и «Сибнефти», проведение предвыборной кампании президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и экс-президента Молдовы Петра Лукинского. Большая часть его трудовой биографии была связана с нефтянкой, и основные его контрагенты находятся в этой отрасли, в Минпромторге и администрации президента. По слухам, он разруливал скандал с министром природных ресурсов Юрием Трутневым относительно неработающих скважин ТНК-BP, помогал разрешить ситуацию с Ковыктинским газоконденсатным месторождением, на которое претендовал «Газпром», а из личных проектов — помогал Олегу Дерипаске договориться с чиновниками по поводу Байкальского ЦБК. И вдруг неожиданное назначение в металлургическую компанию. «Крупных проектов, в которых можно было бы ему поучаствовать, сейчас нет, а любой человек нуждается в постоянном источнике дохода», — отмечает один из собеседников «Ко». «Просто поступило хорошее предложение из ММК», — говорит сам Владимир Руга.

GR-специалисты такого уровня, как Александр Лившиц, Олег Вьюгин, могут зарабатывать несколько миллионов долларов в год и еще получать процент от реализованных проектов — от 1 до 10%. Если, например, Лившиц договаривается о реструктуриазации кредитов на $1 млрд, несложно подсчитать, что за услуги он может получить минимум $10 млн.

Нужен ли GR госкомпаниям, которые и так довольно тесно связаны с чиновниками? «Не думаю, что у джиарщика в «Газпроме» есть сколько-нибудь серьезная работа, — полагает топ-менеджер одной из консалтинговых фирм. — Все основные вопросы в монополии решаются на уровне Миллер — Путин». С другой стороны, джиарщики необходимы для отстаивания интересов среди других госкомпаний. Поэтому одним из ключевых департаментов в «Газпроме» считается управление по работе с Федеральным собранием. С середины 1990-х и до прошлого года его возглавляла депутат Госдумы первого созыва Фануза Арсланова, которую называют человеком-легендой на российском рынке GR. Ей приписывают дружбу с губернатором Ханты-Мансийского АО Натальей Комаровой. Якобы с подачи Арслановой Комарова стала главой комитета по природным ресурсам и природопользованию Госдумы. Поговаривают, что именно благодаря Фанузе Арслановой всего за полтора месяца был принят закон «Об экспорте газа».

Больше всего от введения закона пострадали «Сургутнефтегаз» и ЛУКОЙЛ, на которые приходилась львиная доля добычи и экспорта газового конденсата, а также «Новатэк», «Роснефть», Южно-Уральская промышленная группа. В 2010 году, когда Наталья Комарова возглавила регион, Фануза Арсланова стала руководителем представительства Ханты-Мансийского автономного округа при правительстве РФ.

Главным переговорщиком с властью в НК «Роснефть» был глава компании Сергей Богданчиков. Его отставку связывают с расхождением во взглядах как раз с вице-премьером Игорем Сечиным, который, несмотря на уход из совета директоров НК, по-прежнему считается куратором «Роснефти». Здесь остались хорошо знакомые и поставленные им же люди. Но приходят и новые. Например, бывший руководитель ФСФР Владимир Миловидов.

Последнего, по всей видимости, также пригласили в компанию с прицелом на общение с финансовыми регуляторами. В начале 2008-го вице-президентом «Роснефти», отвечающим за логистику, стал экс-глава Росжелдора Игорь Ромашов. Понятно, что он пришел заниматься транспортными перевозками, но у него имеется и достаточный аппаратный вес, чтобы продвигать выгодные для НК решения и на политическом уровне.

Впрочем, в конце апреля Ромашов был отстранен от должности на фоне бензинового кризиса. «У больших компаний много интересов на разных уровнях. Самые важные решения будут продвигаться на самом верху, — подчеркивает генеральный директор экономико-правовой школы ФБК Сергей Петенко. — Но существует множество менее значимых вопросов, которые решаются джиарщиками на несколько рангов ниже».

В «Норильском никеле» таким человеком называют Вячеслава Полтавцева.

Он работал с гендиректором «Норникеля» Владимиром Стржалковским в турфирме «Нева», занимал разные должности в Управлении делами президента и пришел в компанию на должность директора департамента по взаимодействию с федеральными органами власти и оплате труда из президентской администрации. У главы РЖД Владимира Якунина отдельные подобные поручения выполняет его личный пресс-секретарь Александр Пирков.

Особая история — GR на региональном уровне. Но опять же все зависит от величины коммерческой структуры и ее позиций в области или крае.

Например, руководители филиалов РЖД — начальники дорог в регионах обладают очень существенным политическим весом и решают практически все серьезные вопросы напрямую с губернаторами. Если деятельность компании напрямую связана с регионом, основной GR ведется именно там. Так же, как и в федеральном центре, на эти позиции стараются приглашать чиновников, но уже региональных. В частности, бывший вице-президент ОАО «Уралкалий» Михаил Антонов занимал пост вице-премьера Пермского края, а сейчас GR в «Уралкалии» курирует экс-мэр Березников Андрей Мотовилов.

Профессиональные джиарщики в России не востребованы. Чиновник не станет общаться с незнакомым ему человеком. Проще договориться с бывшим коллегой, представляющим интересы бизнеса, или непосредственно с самим владельцем компании. В том числе и по этой причине конкуренцию выходцам из министерств и ведомств за столом переговоров составляют сами хозяева коммерческих структур. Они изначально самолично выстраивали свои связи и не собираются отказываться от этой практики. Владелец компании «Нафта Москва» Сулейман Керимов ведет крупные GR-проекты самостоятельно. Так же поступают глава «Металлоинвеста» Алишер Усманов и президент ОАО «РЖД» Владимир Якунин. Частично функции джиарщика исполняют глава Альфа-банка Петр Авен, владелец АФК «Система» Владимир Евтушенков, руководитель «Интерроса» Владимир Потанин и многие другие бизнесмены из списка «Форбс». В роли хорошего джиарщика выступает для главы «Интерроса» Владимира Потанина генеральный директор «Норильского никеля» Владимир Стржалковский. «Он не имел никакого отношения к металлургии, но располагал хорошим политическим ресурсом, — рассказывает Дмитрий Абзалов. — Это позволило Потанину защитить бизнес от нападок со стороны главы «Русала» Олега Дерипаски. Когда экономические рычаги уже не работают, очередь доходит до политического ресурса. И в качестве ответного шага Олег Дерипаска задействовал в игре против «Интерроса» бывшего главу администрации президента Александра Волошина».

Существует еще одна когорта джиарщиков, называемых «родственниками». Их связи — это не наработанные годами знакомства, а родственные отношения с одним из чиновников или приближенных к власти бизнесменов.

«У советника председателя совета директоров Mirax Group Михаила Дворковича ничего, за исключением родственных связей с помощником президента Аркадием Дворковичем, не было», — убежден собеседник «Ко». — Да и работать у Сергея Полонского он начал слишком поздно, когда проблемы компании разрешить было уже невозможно». «Полонский, по всей видимости, переоценил возможности Михаила Дворковича, — рассуждает Дмитрий Абзалов. — У бизнесмена были слабые лоббисты в правительстве Москвы, из-за чего возникли проблемы с Юрием Лужковым, а затем и с Сергеем Собяниным». По мнению экспертов, неустойчивые позиции были у Полонского и во взаимоотношениях с финансовым сектором. Одна из проблем Mirax Group — неэффективное распоряжение денежными средствами. Компания рефинансировалась в Альфа-банке, известном очень жестким отношением к заемщикам.

Еще одна интересная фигура — вице-президент по административной поддержке бизнеса ООО «Сибур» Кирилл Шамалов. Это родной брат президента негосударственного пенсионного фонда «Газфонд» Юрия Шамалова и сын акционера банка «Россия» Николая Шамалова, известного в качестве соучредителя дачного потребительского кооператива (ДПК) «Озеро», на берегу Комсомольского озера в Ленинградской области, где имеет домик Владимир Путин. Вряд ли с таким сотрудником у «Сибура» возникнут проблемы в бизнесе.

Но вернемся из высших сфер на землю, где также много политики, но несколько иного масштаба. Возьмем, например, шведскую IKEA, у которой возникали колоссальные проблемы с выделением участков под строительство магазинов и с их открытием. Интересно, что после череды громких и скандальных разоблачений, резких заявлений и демонстративных жестов компания бизнес в нашей стране так и не свернула, но стратегию развития здесь изменила. Зато теперь, обжегшись на молоке, IKEA, похоже, дует на воду и корректирует темпы расширения бизнеса в Китае и на развивающихся рынках, как писала The Financial Times, «в попытке избежать повторения проблем, возникших в России».

А вот, скажем, компания Daimler, как выяснилось, работала без особых проблем. И может, продолжала бы делать это и дальше по принципу «с волками жить — по-волчьи выть», если бы не дотошность и щепетильность самих немцев, которые раскопали и в марте 2010 года официально признали, что в 2000 — 2005 гг. в России платились «откаты» чиновникам за госзакупки автомобилей Mercedes. Кстати, с 1 марта 2011 г. Mercedes-Benz в нашей стране перешла на прямую схему поставок машин для госорганов и компаний с госучастием, чтобы исключить из цепочки дилеров и снизить тем самым уровень коррупции.

Показательно, что после разоблачений c «Мерседесами» с российской стороны расследование началось далеко не сразу. Или вот недавно громко прозвучала информация об итогах торгов на поставку автозапчастей на 8 млрд руб. для 96 машин Volkswagen, Ford и Audi войсковой части 28178, которую в прессе связывают со Службой внешней разведки. По итогам аукциона, выигранного, конечно, компанией, предложившей минимальную стоимость контракта, получалось, что на ремонт и техобслуживание одного VW или Audi допускается истратить более 140,7 млн руб., хотя цена одного нового Volkswagen Passat даже в «непростой» комплектации — примерно 1,1 млн руб. Та же история с машинами Ford: по 36 млн руб. на каждый автомобиль при рекомендованной цене, например, нового седана Ford Focus в максимальной комплектации что-то около 1,5 млн руб.

Заинтересовавшихся любопытной арифметикой тут же отправили почти на три буквы — изучить N94-ФЗ (федеральный закон о госзакупках). И только разве что Федеральная антимонопольная служба пообещала разобраться.

Никто не хочет оскорблять скопом всех джиарщиков, априори причисляя их к корпоративным коррупционерам. Да, есть хороший и плохой, цивилизованный и нецивилизованный GR. «Есть мнение, что корпорации платят деньги, что они кормят своих профильных чиновников. Это имеет место быть. Потому что есть факты, которые подтверждают такое. В основном в российских корпорациях, тех, что еще не отошли от 1990-х, — уверен руководитель Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти Павел Толстых. — Но можем ли мы по единичным фактам говорить о всей картине? Считать, что джиарщики сидят на чемоданах денег для взяток, — глубокое заблуждение». В конце концов, в Этическом кодексе (есть и такой) Международной ассоциации бизнес-коммуникаторов (IABC) первый принцип работы профессиональных коммуникаторов сформулирован так: «Профессиональные коммуникации соответствуют требованиям закона».

Главную же задачу цивилизованного GR в самом общем виде можно сформулировать как уменьшение корпоративных рисков, связанных с госорганами. «GR-специалист должен прежде всего заниматься мониторингом профильной информации, то есть оперативно и максимально заблаговременно получать информацию из профильных для его компании органов власти, чтобы иметь возможность при необходимости повлиять на готовящееся решение, — поясняет Павел Толстых. — Работа джиарщика заключается в том, чтобы на профессиональном языке сформулировать корпоративную позицию и донести ее до госоргана, а также в том, чтобы знать и понимать внутреннюю кухню госорганов, иерархии, порядка согласования, прохождения и принятия решений».

Как рассказывал прессе Денис Гудым, директор Intel по связям с правительственными организациями, именно подобные методы убеждения позволили Intel в 2007 году добиться отмены ввозных пошлин на микропроцессоры. Компания убедила власти в том, что подешевевшие с отменой пошлин компьютеры станут средством преодоления цифрового неравенства в России, что к тому же привлечет в страну контрактных производителей электроники, а вместе с ними — инвестиции и налоги. А вот в Volkswagen, судя по всему, что-то в свое время упустили и теперь вынуждены добиваться пересмотра уже принятых правительством условий промсборки автомобилей. Компания просит позволить собирать крупноузловым методом 30% машин вместо оговоренных 5%, но эксперты считают, что идея не пройдет.

В России уже имеются примеры результативного использования цивилизованного GR даже на уровне совсем некрупных бизнесов и даже не в Москве. Нередко получается так, что, решая в отношениях с властью вроде бы свои узкие задачи, фирмы на самом деле объективно продвигают идеи и подходы общеэкономической значимости. «Нам как инновационной компании GR необходим, — уверен Александр Большунов из ФПГ «Энергоконтракт». — Чтобы инвестировать средства в НИОКР, мы должны видеть перспективу, которую могут дать только долгосрочные договоры. А во всех российских компаниях, хоть как-то аффилированных с государством, сложилась практика годовых контрактов. В результате каждый год все участники тендеров вынуждены отвлекать немалые ресурсы, которые могли бы быть направлены на научные разработки и внедрение инноваций. А благодаря GR можно искать возможности понемногу убеждать госинституты в их собственной заинтересованности в развитии в России высокотехнологичных производств. Правда, пока на долгосрочные договоры у нас приходится 5% от объема производства».
Вместе с тем многие считают, что в российских условиях уже можно говорить о частичной институционализации GR в качестве одного из приводных ремней GR-коррупции. Да, GR — это прежде всего умение договариваться, причем с нужными людьми. Не всегда с теми, кто принимает то или иное решение, чаще всего — с людьми, имеющими влияние на персону, принимающую решение. «Конечно, GR в России в том числе носит и коррупционный характер, — согласна генеральный директор агентства PR Partner Инна Алексеева. — Просто обычно об этом никто не говорит вслух. Поэтому, в частности, образовательные курсы по GR в России получаются скомканными: вроде нет смысла говорить об инструментах, которые не работают или работают кое-как (письма в органы власти, пресс-конференции в надежде получить ответ от органов власти и прочее), а говорить о реально работающих инструментах (так называемых благотворительных проектах, образовательных проектах крупного бизнеса и т.д.) неприлично».

Официальные, формализованные каналы связей бизнеса и государства в России, как и везде в мире, — это отраслевые ассоциации, деловые объединения, участие представителей компаний в работе ведомственных рабочих и экспертных групп и т.п. Но топ-менеджеры и джиарщики явно и с большим перевесом отводят приоритетную роль в своей работе личным связям. Показательная статистика: 71,4% участников проведенного еще четыре года назад Ассоциацией менеджеров и газетой The Moscow Times во многом уникального опроса считают, что наиболее эффективной формой взаимодействия между бизнесом и государством является персональный контакт с должностными лицами их госорганов на уровне руководства (см. диаграмму). Ничего не остается, кроме как согласиться с выводом Александра Лившица о том, что именно «неформальные отношения — несущая конструкция нашей экономики. Да и общества в целом».

Очевидно, что не в последнюю очередь и поэтому президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ, уточняющий, кому из высокопоставленных чиновников придется в течение двух лет после увольнения с госслужбы получать разрешение специальных комиссий на трудоустройство в коммерческие организации, связанные с их прежней сферой деятельности.

То есть нельзя будет поступать так, как, например, в 1997-м сделал экс-министр топлива и энергетики Петр Родионов, ставший зампредом правления «Газпрома», или бывший министр финансов Александр Лившиц, пришедший в 1999 г. в банк «Российский кредит», а также экс-руководитель ФСФР Олег Вьюгин, возглавивший в 2007-м совет директоров МДМ-банка, Вячеслав Кравченко, превратившийся в 2008 году из бывшего директора департамента электроэнергетики Минпромэнерго в гендиректора ООО «РНэнерго», или ушедший в отставку с поста руководителя ФСФР Владимир Миловидов, устроившийся тут же вице-президентом в «Роснефть». Будут ли они востребованы? Ведь по большому счету GR в России трансформировался до такой степени, что главную роль во взаимоотношениях с властью продолжают играть сами владельцы бизнеса.

Категории: Мир| лобби| продвижение

Метки: government relations, GR, бизнес, лобби, лоббизм, лоббисты, российский бизнес, Россия